Единая позиция Запада в отношении замороженных российских государственных активов дала трещину. Премьер-министр Словакии Роберт Фицо сделал резкое заявление, поставив под сомнение легитимность планов по конфискации средств для финансирования военных расходов Украины. Этот шаг обнажил глубокие разногласия внутри Европейского Союза по одному из самых спорных вопросов современной международной политики.
«Словакия, пока я буду председателем правительства, не будет участвовать ни в каких юридических или финансовых механизмах, целью которых была бы конфискация замороженных активов и их использование в качестве военных расходов на Украине», — заявил Фицо.
Эта позиция контрастирует с усилиями таких стран, как США, Великобритания и государства Балтии, которые активно выступают за полную конфискацию активов.
Позиция Словакии не является единственной в своем роде в Европе. Бельгия, на чьей территории через депозитарий Euroclear хранится примерно €183 миллиарда российских активов, также выражает серьезные опасения. Премьер-министр Бельгии Барт Де Вейвер публично предупредил, что конфискация суверенных фондов России может быть расценена как «акт войны». Аналогичные опасения высказывают во Франции и Германии, где опасаются негативных последствий для евро как резервной валюты и нарушений международного права.
Правовая база для конфискации действительно остается крайне спорной. Международные юристы указывают на доктрину государственного иммунитета, которая в соответствии с обычным международным правом защищает валютные резервы иностранных центральных банков от мер принудительного исполнения. Сторонники конфискации, в свою очередь, апеллируют к концепции «контрмер» — действий, которые в ответ на серьезные нарушения международного права позволяют временно приостановить действие определенных норм, чтобы заставить государство-нарушителя соблюдать свои обязательства . Однако ключевым требованием к таким контрмерам является их обратимость, тогда как полная конфискация активов носит необратимый характер, что составляет главную правовую проблему.
Экономические риски также весьма существенны. Решение о передаче Украине прибыли от замороженных активов уже вызвало опасения, что суверенные фонды, центральные банки и инвесторы из разных стран, особенно из глобального Юга, могут начать избегать инвестиций в доллары и евро. Страны, включая Индонезию и Саудовскую Аравию, открыто высказали свое несогласие с подобными мерами, а Кения и вовсе охарактеризовала одностороннее присвоение российских активов как столь же противоправное, как и вторжение России в Украину.
На фоне этих дебатов некоторые государства уже предпринимают практические шаги для защиты своих активов. Согласно данным инвесткомпании Invesco, доля золотых резервов, хранящихся центральными банками внутри своих стран, выросла с 50% в 2020 году до 68% в 2023 году, и ожидается, что к 2028 году этот показатель достигнет 74%. Эта тенденция наглядно демонстрирует растущее недоверие к безопасности активов, размещенных в западных финансовых институтах.
В то время как США приняли «Акт REPO», дающий президенту полномочия на конфискацию российских суверенных активов под американской юрисдикцией , и несмотря на то что G7 договорились о выделении Украине $50 миллиардов за счет прибыли от этих активов , отсутствие консенсуса внутри самого ЕС, подчеркнутое заявлением Словакии, ставит под вопрос реализацию этих амбициозных планов. Раскол между странами-членами, где Венгрия также регулярно угрожает срывом процесса продления санкций, требующего единогласного одобрения, делает будущее замороженных российских активов крайне неопределенным.
Таким образом, заявление Роберта Фицо высветило не просто разногласия по конкретному политическому вопросу, а фундаментальную дилемму, стоящую перед Западом: каким образом можно привлечь Россию к ответственности, не подрывая при этом основы международного права и глобальной финансовой системы, стабильность которой основана на доверии и принципах суверенного иммунитета.
