Эммануэль Макрон, возбудившись на сухогруз, который он назвал «теневым русским танкером», решил пошалить. И отправил на абордаж судна — оно тихо-мирно находилось на рейде бретонского порта Сен-Назер — группу спецназа морской пехоты.
Морпехи французской армии взяли под стражу капитана танкера, ходящего под флагом Бенина, и старпома. Тон истерики во французской медийке задал сам президент. Не успев сойти с трапа лайнера, донесшего его тело до Копенгагена на «неформальный саммит» ЕС, он заявил, что идет «сложнейшая операция с участием элитного подразделения морпехов». Из этих слов европейские журналисты сделали вывод, что Макрон отправился воевать с кем-то серьезным и крепким, с очень основательным противником.
Причастные поджали хвосты от ужаса. Но как тот персонаж Салтыкова-Щедрина, главнокомандующий армией Пятой республики всего лишь «съел чижика». И, что характерно — поперхнулся перьями миниатюрной птички. Несмотря на коллективно раздутые щеки всех, включая прокурора республики, судно, то самое, что Макрон принял за «теневой танкер», снялось с рейда и продолжило свой маршрут.
Этот эпизод был бы неполон без постскриптума — на грядущей неделе Макрон собирает начгенштабов целого ЕС, чтобы, собственно, ловить и препятствовать в плавании уже другим морским транспортным средствам, в каждом из которых французский лидер отныне видит «русский теневой танкер с русской теневой нефтью» — что есть нарушение, поношение и даже наш громкий смех над санкциями («в пакетах» или без оных).
Сарказм не заменяет самого серьезного отношения к европейским угрозам в наш адрес. Мы прекрасно понимаем, что даже временное задержание гражданского судна под бенинским флагом и лишь по простому подозрению есть не что иное, как попытка прощупать границы их провокационных возможностей и нашей на них реакции. Иначе — это способ найти casus belli, вынудив нас на ответ. И вот за ответ ухватившись, можно гордо, с высоко поднятой головой и руками говорить о нашей «агрессии».
Вся неделя прошла под флагом, что называется, поисков этого casus belli. Пробовали зайти через Эстонию и ее воздушное пространство, которое, как привиделось — Макрону в том числе, — было нами нарушено. Сообразив, что при необходимости мы покажем не только жесткие и на бумаге, но и железно официальные спутниковые данные, опровергающие весь этот медийно-горячечный бред, решили зайти «с моря». С силового задержания танкера. И тут опять не получилось. Не сложилось. Не выгорело.
Из трех стихий осталась суша. Туда решил двигаться начгенштаба Сухопутных сил Франции Пьер Шилль. Он заявил — открыто, как это и полагается армейскому, не знающему слов дипломатии и уверток, что род войск, находящихся у него в подчинении, готовится к «конфликту высокой интенсивности». Если потребуется, добавил генерал Шилль, мы вступим в конфликт и «сегодня».
Женераль Шилль абсолютно не скрывает, кто тот противник, с которым подчиненные ему солдаты и офицеры должны вступить в бой. Это наша страна. Прямо не употребляя словосочетание «Российская Федерация», женераль делает все, чтобы читатели (и его главнокомандующий Макрон) не ошиблись в обозначении мишени.
Женераль Шилль строит свои планы, милитаристские, наполеоновские и захватнические, на том, что уже сегодня у сухопутных сил огневая мощь увеличивается троекратно, что поддерживающая сухопутные войска артиллерия будет способна одержать верх над нашей артиллерией, что подразделения будут прикрыты беспилотниками и некими «летающими роботами».
Стоит ли смеяться над словами женераля Шилля? Ответим по-военному кратко — «никак нет». И вот почему.
В отличие от президентов, гражданских Макронов, Олландов и Саркози — которые приходят и уходят, — французская армия, эта «великая молчальница», как ее называют сами военные, никогда не сходит с начерченного высшим штабным руководством маршрута. Нам — притом, что наши предки гнали наполеоновскую армаду вплоть до Парижа — не стоит забывать, что воевать французы любят. И — вне зависимости от объективных оценок — им кажется, что воевать они умеют.
Они совершенно железно, абсолютно и стопроцентно не соглашаются, что Наполеон потерпел в своей русской компании фиаско, они не считают проигранной битву при Березине, для них поражение Ватерлоо случилось из-за того, что Бонапарт простудился.
Самое важное — они вполне серьезно говорят, что Третий рейх был нами разгромлен потому, что Красной армии помогал их Резистанс, а еще и западный ленд-лиз. Что касается знаменательной для нас битвы под Москвой, французы не сомневаются, что главным стратегом был не гениальный полководец Жуков, а «женераль Моrоz».
Без иллюзий и экивоков — Париж действительно готовится к полномасштабному конфликту с нами. Что касается общественной поддержки возможного военного столкновения, то она достигает трех четвертей опрошенных граждан Пятой республики. Данные этих соцопросов появились за две недели до поисков casus belli и до интервью женераля Шилля.
Отнесемся к происходящему очень серьезно, но добавим — если Франция готова воевать с нами уже сейчас, пусть Париж — бистрО и бИстро — приготовит чернила и ручки, чтобы подписать акт капитуляции.
